Gary Chester автор книги The New Breed

Когда барабанщики, учившиеся у Gary Chester, собираются вместе, то всегда начинают рассказывать истории. Большинство рассказывает, как Gary навел шороху при первой встрече. "На моем первом уроке, - вспоминает один бывший ученик, - Gary посадил меня за барабанную установку играть под запись. Когда песня закончилась, Gary сказал – ты довольно хорошо контролируешь время, но бас-барабан плоховат. Затем встал и стал расстегивать свой ремень. "О, Боже, подумал я, что он собирается делать? Э?" Он встал за моей спиной и стянул ремнем мои плечи так, что они не могли двигаться, и сказал – "Играй". Я поиграл еще какое-то время, пока Gary не заметил: "Видишь, не нужно во время игры размахивать руками".

У Chris Adams тоже сохранились яркие воспоминания о ее первом уроке у Gary. "Когда я пришла, Gary встал напротив меня, измерил взглядом актера Чарльза Бронсона и сказал: "Я не люблю девушек-барабанщиц. Они приходят, учат весь мой материал, а потом уходят, чтобы завести детей". Затем он добавил: "Обучение у меня занимает не месяц, а годы, но когда ты поймешь, что пришло время уходить, в твоем животе будет метроном” и он мягко толкнул меня кулаком в живот".

Kenny Aronoff тоже помнит свою первую встречу с Gary Chester. "Он выглядел как персонаж из "Крестного отца", - говорит Kenny, смеясь. - Он смотрелся очень круто". Если Gary Chester видел, что ученик не настроен серьезно, он мог сказать ему, чтобы тот больше не приходил на занятия. И горе было тому студенту, который опаздывал или осмеливался позвонить учителю, чтобы попытаться отменить занятие. "Если бы я точно знал, что мир рухнет в 2 часа, а у меня был бы запланирован урок в час, я бы провел его" - часто говорил он своим студентам.

Младшая дочь Gary, Катрина, вспоминает, как иногда Gary резко критиковал какого-нибудь студента. "А в ответ студент спрашивал, не проведет ли Gary сдвоенный урок на следующей неделе" - рассказывает Катрина. "Из звуков исходчщих из комнаты занятий, можно было заключить, что, уходя от отца, ученики должны быть очень злы на него и уж точно больше не захотят приходить. Но они никогда не говорили о нем плохо. После занятий они всегда уходили с таким выражением, словно после йога-медитации".

Запуганные при первом знакомстве с Gary Chester студенты скоро понимали, что если они покажут на практике свое серьезное отношение к занятиям, то у них не будет более заинтересованного преподавателя. "Gary был для своих студентов как отец, – рассказывает его жена, Jan. – Он мог говорить с ними обо всех аспектах музыкального бизнеса и о том, как они живут. Специально для него сделали визитную карточку с надписью "Gary Chester, драм-гуру".

Катрина говорит, что многие ученики становились членами семьи Gary: "Они могли остаться и пообедать с нами, помочь отцу с работой в саду, посидеть на крыльце и поговорить со мной и моими сестрами. Это счастливые воспоминания, - как будто у нас была огромная семья. Он любил своих учеников так же сильно, как и они его".

Chester умер в 1987-м году, но его репутация продолжала укрепляться благодаря книге The New Breed. С момента ее публикации в 1985-м году было распродано свыше 60 тысяч копий.

По иронии судьбы большему числу людей Chester знаком как преподаватель и автор самоучителя ударных, тогда как на в 50-е, 1960-е и 1970-е годы он был самым занятым студийным барабанщиком в Нью-Йорке. Он провел около 15 тысяч студийных сессий. Включите радиостанцию, передающую популярные ранее хиты, и вы будете слышать Gary по меньшей мере каждый час. Его игра в таких вещах, как "Twist And Shout" Isley Brothers, "I’m A Believer" Monkees, "Locomotion" Little Eva, "He’s So Fine" Chiffons, "Downtown" Petula Clark, "What The World Needs Now" Jackie DeShannon, "Under The Boardwalk" Drifters, "It’s My Party" Leslie Gore, "Bad, Bad Leroy Brown" Jim Croce и на бесчётном множестве хитов от Bobby Darin, Dionne Warwick, Aretha Franklin, Little Anthony & The Imperials, The Lovin’ Spoonful, Manhattan Transfer, Tiny Tim, Laura Nyro, Gene Pitney, Neil Sedaka, The Shirelles, Simon & Garfunkel…

Но даже несмотря на подобную занятость, очень мало людей за пределами студий Нью-Йорка знали его имя, потому что в те времена студийные музыканты редко пользовались уважением. Когда в 1983 году Modern Drummer выпустил интервью с Gary Chester в качестве основной статьи журнала, очень известный джазовый барабанщик позвонил редактору и предположил, что его дурачат. "Как мог этот парень отыграть столько материала, а никто о нем даже не слышал?!" - интересовался барабанщик. Однако через пару дней он перезвонил и извинился. Он сообщил, что прошлым вечером выступал с джазовым вибрафонистом и студийным музыкантом Mike Mainieri и спросил у него, слышал ли он когда-нибудь о Gary Chester. "Mainieri посмотрел на меня так, как будто я слабоумный, и сказал: "Gary Chester – легенда студийной работы".

Gary Chester (настоящее имя – Cesario Gurciullo) родился в 1924 году. Его родители были родом из Сиракуз (Италия). В семье было четверо детей, Gary – младший. В Нью-Йорке Gary жил в районе по соседству с Гарлемом, поэтому часто слушал выступления джаз-бэндов в местных клубах. На заднем дворе парикмахерской отца постоянно стучал в банки и коробки, имитируя игру барабанщиков, которых слышал. Стал победителем в барабанном конкурсе Gene Krupa Drum Contest в 1938 году, когда ему было 14 лет и после этого, бросив школу, начал путешествовать – много лет провел в турне в составе биг-бэндов.

Gary был создан для того, чтобы сидеть на заднем сидении автобуса. Однажды, когда он крепко спал, автобус остановился, чтобы музыканты могли пообедать. Выезжая обратно на дорогу, автобус резко дернулся, и задняя дверь открылась. Gary выпал из автобуса , а команда продолжила путешествие. Дальше Gary добирался автостопом, и через пару недель нашел свою группу в клубе, но за его установкой уже играл новый барабанщик. Gary и лидер группы принялись кричать друг на друга – Gary требовал, чтобы ему вернули его барабаны, а лидер возмущался, что он их бросил.

После нескольких лет, проведенных в турне, Gary обосновался в Нью-Йорке, играя в клубах и иногда участвуя в студийной работе. В этот период времени он был строго джазовым барабанщиком, некоторое время делил квартиру с легендарным джазовым барабанщиком Dave Tough. В интервью для Modern Drummer в 1983 году Gary рассказывал: "Мы играли ночи напролет щетками на картонных коробках. Какие грувы у нас получались!".

Судьбоносный в студийной работе для Gary момент наступил когда его пригласили перкуссионистом на сейшн, где на барабанах играл Panama Francis. Gary вспоминал, что в то время Panama Francis был королем ритм-н-блюза и рок-н-ролла. "Ему надо было уходить в 5 часов на следующее выступление, поэтому продюсеры Mike Leiber и Jerry Stoller попросили меня. До этого момента я практически не слушал рок. Выступление проводилось для La Verne Baker, песня называлась "Saved" - госпел, который стал хитом. После чего меня пригласили записываться с The Drifters и Ben E. King. Все хотят работать с победителями, так я и стал востребованным".

Chester работал непрерывно. Его жена вспоминает, что он выходил из дома рано утром, играл три сессии в день – с 10 до 13, с 13 до 17 и с 19 до 22 часов. Возвращался домой около 23.30. Так было каждый день, 5 дней в неделю.

Gary брался за любой стиль, с удовольствием играл рок-н-ролл, в то время как многие коллеги по джазу критиковали его, считая, что он "продался". C большим интересом пробовал играть новые для него вещи. Крепил на хай-хэт бубен с колокольчиками, для имитации маракас использовал пепельницу с галькой, или надевал металлические наперстки на указательные пальцы и играл по мешочку с галькой наперстками. Когда Laura Nyro хотела услышать звук бьющегося стекла, Gary купил большое оконное стекло, и вместе со звукорежиссером с первого дубля записал.

Gary гордился своим профессионализмом. "Я никогда не опаздывал, Всегда выполнял свою работу как можно лучше, - объяснял он, - это очень важная вещь в бизнесе. Недостаточно просто хорошо играть, нужно стремиться сделать сверх той суммы, что тебе заплатили".

Danny Gottlieb учился у Gary Chester в 1980-ые, он общался и работал с некоторыми музыкантами, что работали с Gary. Все они как один говорили о невероятном чувстве времени (речь идет о понятии времени в такте или музыкальной фразе – прим. Drumspeech.com) барабанщика.

В середине 70-х годов Gary оставляет студийную работу и посвящает себя преподаванию. Жена Chester вспоминает, что Gary не хотел быть похожим на музыкантов, которые продолжают играть после того, как прошла их лучшая пора.

Chester также не одобрял некоторых вещей, которые стали происходить в студиях. "Раньше нам не надо было поднимать ногу для игры на бас-барабане. Я всегда играл с опущенной пяткой, потому что звукооператоры умели слушать. Я играл достаточно громко, чтобы звукооператор мог записать мой чистый звук. Нам не требовалась подзвучка. Не то что эти ребята, которые сегодня усилители привозят на грузовиках. Во время их игры сотрясается все здание. С этим невозможно бороться. Одной из моих последних студийных работ был рекламный джингл для пива Miller. Звукооператор немедленно подключил мои барабаны к ограничителю, который обрезал звучание. Спустя 5 минут я подозвал его и спросил, что он пытается сделать и почему я должен играть так громко. Он сообщил, что хочет получить хорошую отдачу от бас-барабана. Я посоветовал ему сделать это потом, при микшировании записи, если он не хочет угробить мои ноги. Слушая этого идиота, я понял, что времена изменились".

Начав преподавать, Chester придерживался обычного расписания, которое сложилось у него за период работы в студиях. "Обычно он начинал работу в 10 утра, - вспоминает его жена, - но иногда заставлял кого-нибудь приходить и в 9. Он был занят до 20-21 часа. Я приносила ему обед".

Одним из первых учеников Chester был Kenny Aronoff – в 1976 году он закончил университет штата Индиана по классу перкуссии и переехал в Нью-Йорк. Kenny говорил: "Меня ждали серьезные перемены. Мне пришлось от классических занятий на перкуссии с такими людьми как Vic Firth, George Gaber и Arthur Press перейти к игре на установке. Я занимался с Gary и посещал Бостон – учился у Alan Dawson. Это было пугающе, так как в то время я пересмотрел свои взгляды на собственное будущее. Gary ставил передо мной сложные задачи. Еще не была закончена его книга The New Breed, он дорабатывал упражнения, которые затем вошли в книгу. Помню, как он заставлял меня играть 16-е ноты правой ногой. На тот момент моя техника позволяла мне резко бить колотушкой в мембрану, но быстро играть я не мог. Gary требовал сохранять темп в течение 5 минут, но я не выдерживал. Затем он учил меня играть 16-ые одновременно правыми рукой и ногой, потом то же самое левой рукой. Вы можете подумать, что это легко сделать. Но это не так. Gary посмеивался надо мной, когда ему приходилось замедлять клик, адаптируя его к моей игре. Затем нужно было играть 16-ые двумя руками и добавлять акценты на четверти. При этом ровными, одновременными ударами без флэмов. Я не смог сыграть и одного такта!

В то время я не понимал для чего это все надо. Я просто хотел чтобы мне показали пару фишек и объяснили как получить работу барабанщика. Но у Gary была совершенно иная система. Она касалась не ритмов и заполнений, а координации. Когда я это понял, я начал доверять своему преподавателю.

Лучшее, что дал мне Gary, – это способность играть левой как ведущей. Несколько лет спустя записывал альбом John Mellencamp "American fool". Первый сингл этого альбома – "Hurts So Good". Когда John впервые играл для нас песню, я начал играть простой ритм с ведущей левой рукой. John сказал, что ритм классный и спросил, почему я не играл так раньше. Я посмеялся про себя, потому что этот ритм я играл много раз, но всегда с ведущей правой. Когда я сыграл с левой рукой, изменилось ощущение. Сингл я записал с ведущей левой, играя заполнения правой рукой на томах, поддерживая ритм на хай-хэте. В последующем турне я половину выступлений отыграл с ведущей левой рукой. Я написал Gary письмо, когда песня заняла первое место в чартах, и поблагодарил его за обучение. Вот чего ты обычно хочешь от преподавателя – чтобы полученные от него навыки можно было применять в дальнейшем".

продолжение статьи >>