Nick Menza "Последний концерт"

Nick Menza вырос в семье, где часто звучала музыка в стиле джаз, в исполнении разных биг-бэндов. Его отец, Don Menza, один из самых уважаемых и почитаемых джазовых тенор-саксофонистов. Но тяжелым металлом Menza “заболел” с самого начала. Несмотря на то, что он рано открыл для себя музыку и мог брать уроки у барабанщиков мирового уровня, жизнь ему мёдом не казалась. После серии нескольких попыток затесаться в составы пары-тройки рок-групп Лос-Анджелеса, в конце 80-х Nick получил место барабанного техника Megadeth, на тот момент набирающей популярность трэш-команды. Путь из роуди в барабанщики Megadeth был весьма тернист, но Nick был просто обязан его осилить.

Новый альбом Megadeth “Countdown To Extinction” [интервью 1992-го года – прим. Drumspeech.com] с более чистым звучанием и более мейнстримовый, чем это было в прошлом. Эти парни повзрослели, но никак не опопсели. Когда платиновый статус уже практически маячит на горизонте, Megadeth готовы начать свое первое хэдлайнерское турне. Да и сам Menza чувствует, что группа эмоционально готова принять как победу, так и поражение.

Если сравнивать, как ты играешь на новом альбоме и на своем дебюте в составе Megadeth, то на альбоме Rust In Peace ты чаще нас удивлял, выдавая неожиданные партии.

В период Rust In Peace группа всё еще играла бесконтрольный, прогрессивный трэш, и это был мой дебют в составе Megadeth. На момент моего появления, большая часть песен была уже написана, причем песни эти были с частой сменой размера, поэтому я из кожи вон лез, стараясь соответствовать. А на концертах от этих замороченных партий так вообще голова раскалывалась. Я себе говорил: “Мама дорогая, ну зачем я на это подписался?”. Такие песни, как Take No Prisoners, Five Magics и концовка Rust In Peace, по части барабанных партий, для меня это какой-то эксцентричный ребус. Да и сама эта пластинка была переходной для группы. Песни с альбома Countdown To Extinction [Отсчёт до вымирания — пятый студийный альбом 92-го года, прим. Drumspeech.com] более доступный – и я сам играю попроще – а также мы знаем, что это самая лучшая пластинка Megadeth из всех ранее выпущенных.

Чем же она самая лучшая?

Песни мелодичные, и играем слаженно, и при этом чисто. Всё что сочинили и записали – отвечает нашим художественным стандартам, да и сыгранно в кассу. На этом альбоме сами песни реально вышли на передний план, и все остальное подвинули.

Когда записывал Rust In Peace, старался проявить себя как барабанщик?

Да, чувствовал такую потребность. Сами понимаете, мы же говорим о Megadeth, я понимал, что должен рвать только вперед, выжимать из себя все до последней капли. Мне было важно сыграть эти массивные партии, чтобы подростки-фанаты получили истинное удовольствие. Ребята в группе меня в этом плане поддержали. Когда репетировали, Mustaine придумывал множество барабанных партий, при этом часть его партий мне вовсе не обязательно было играть “копейка в копейку”. Довольно часто эти партии были для меня нестандартны, к примеру, малый барабан на 1 и 3-ю доли, вместо 2 и 4. Навязывание партий со его стороны меня не обламывало, потому что я уважал его как автора-сочинителя. А если я что-то из его “жаргонных” барабанных придумок не понимал, ему проще было показать за установкой, чем объяснять.

Всё было сыграно мной без сэмплов, эффектов и прочего дерьма. Если сравнить мои партии на Rust In Peace и на нашем новом творении, партии эти очень сухие, без использования сэмплов и реверберации.

Во время записи Rust In Peace продюсер добавлял стрессу, так как мне хотелось чтобы барабаны звучали естественно и чувствовалось, что играет живой барабанщтк. Если вспомнить прошлое, и такие группы, как Rush и Led Zeppelin, то для меня общее звучание этих команд определяли именно барабаны. Вот как сейчас звучит обработанный малый барабан мне лично совсем не нравится. Это искусственное, надуманное звучание. Восьмисекундное послезвучие, ну сам тон барабанов какой-то вычурный. В моем представлении все эти эффекты нужны тому, кто плохо играет, чтобы прикрывать свои ошибки. Когда наши записи слушаешь, в ряде партий можно расслышать мое дыхание, а цифровая методика записи рубит на корню всю эту живость и естественность. Все нюансы моего исполнения на пленку попадают, и для меня это самое главное.

Новый альбом, на мой взгляд, демонстрирует, что вы стремитесь к более чистому звучанию и к более качественным песням.

Когда записывали Countdown, нам реально нужно было добиться того самого пресловутого кача. Многие старые песни, и часть песен с Rust In Peace не звучали на больших стадионах Когда играем все эти наборы супер скоростных риффов, публика не может разобрать ноты. С опытом пришло понимание того, что песни помедленней звучат на концертах грандиозней, и подростки в толпе под такие темы рубятся активней. Но я не сказал бы, что мы пошли на компромисс с деньгами. “Коммерция” и ”компромисс”, не более, чем репортерские штампы, причем тех писак, которые и в музыке не разбираются. Мы уже наигрались в трэш и спид, и поэтому ”Countdown…” это наша попытка прорыва в грув металл. Каждая наша песня обязана быть со своим настроением. Даже моя мама, фанатка музыки кантри, сказала, что ей новый альбом приглянулся. Я только порадовался.

Поменялся ли твой подход к подбору барабанов и тарелок для записи?

В каждой песне использовал что-то своё, особенное. Пока искал подходящее, перелопатил 30 разных малых барабанов и сотню тарелок. Для каждой песни подбирал райд под мелодию. Всё дело в музыкальном вкусе, и в этом вопросе меня никто не ограничивал.

Многие трэш команды стремятся “почистить” звучание, ты не считаешь, что это начало конца?

Трэш никогда не умрет, потому что всегда найдутся бунтари-подростки рвущиеся слушать музыку, которая достает их родителей или учителей в школе. Мы все ещё придерживаемся этой линии, но, на мой взгляд, сделали шаг за рамки. Если сравнивать с командами, которые сегодня считаются трэшем, то мы больше не трэшевая банда. Megadeth давно играют на сцене и повзрослели.

Знаю, что ты записал всего лишь вторую пластинку с группой, но почему Megadeth повзрослели именно сейчас, в этой точке своего творческого существования?

Потому что впервые песни сочиняли коллективно и это задало направление музыки. Я написал слова для некоторых песен и музыку тоже, но, к сожалению, многое из мною созданного на саму пластинку в итоге не попало. Я сочинил песню, которая называется New World Order. Группа Zoetrope, которая выступала у нас на разогреве в Чикаго, купило права на мою песню, и мне, как автора, это льстило. Я написал часть слов для одноименного с альбомом трека, что-то для Captive Honor и Ashes In Your Mouth. Я являюсь соавтором музыки песни Break Point, тоже в альбом не попала, но на оборотную сторону первого сингла прокралась. На барабанах играть эту песню сплошное убийство, мощнее, интенсивней и наворченей любой песни на Countdown. Просто моя песня не вписалась в контекст данной пластинки.

А еще ты постоянно играл под метроном. Не запарился?

Раньше мне казалось, что я плохо держу ритм. По ходу записи Rust In Peace, какие-то песни играл под метроном, а какие-то нет, руководствуясь общим настроением песни. Но для новой пластинки все партии записал с метрономом. На репетициях программировали метроном с продюссером. Я сказал ему, что некоторые темпы мне не подходят, и что определенные части нужно замедлить, а потом, в припевах, ускорить. Поэтому не скажу, что метроном был все время неизменный. В песне “Sweating Bullets”, когда из ведущего соло я перехожу в обычный ритм, темп повышается на 2-3 удара в минуту.

Тогда зачем метроном вообще использовать?

Чтобы достичь абсолютной точности в каждой определённой части песни. В нашей музыке время движется – то поднимается, то затягивается, то стоит на месте и метроном в этом не помошник. Мы хотели чтобы ощущение движения присутствовало, но при этом была точность. Вот почему мы замедляем или ускоряем метроном на один-два удара, в определенных партиях. Все ради достижения большей естественности. Когда же я слушал барабанные партии с наложенной необработанной гитарой, мне было не по себе, казалось, что я слышу море ошибок. Когда же гитара и бас работали в общей связке с барабанами, в представлении Макса это было круто, и здесь он был прав.

Вот слушаешь твои слова и можно сделать вывод, что в последнее время ты намного активней участвуешь в творческом процессе группы, и это удивляет с учетом того, что пресса давно нарисовала портрет Dave Mustaine как ”главного на песенной поляне”.

Вы намекаете на то, что Dave – тиран? (смеется) Я сейчас объясню, дело в том, что в прошлом в его окружении болталось так много некомпетентных людей, что он был просто вынужден играть роль этого самого тирана, и всех подчинять своей власти. Все эти люди, были лишены творческой активности и веры в собственные силы. Надо учитывать еще и то, что я песни начал сочинять не за один день. Первые гастроли Megadeth были для меня своего рода проверкой, и я играл, и помалкивал. Нам понадобилось около года для того, чтобы обжиться друг с другом в одном коллективе. Другие скорее всего гадали, сдюжу ли я, выдержу или превращусь в занозу, или буду соответствовать статусу участника первоклассной группы гастролирующей по миру. Я появился в Megadeth в самый подходящий момент в их истории. И потом я должен был подходить им как музыкант и как личность.

Вспоминаю свой первый концерт. Мы тогда выступали в каком-то клубе в Северной Калифорнии. Я тогда настолько сильно выложился, что уходил со сцены с одной мыслью: “Все, сейчас сдохну!”. Мне хотелось играть с полной самоотдачей, но я тогда себя настолько завел, что просто надорвался. Потом я начал сомневаться в себе, спрашивал себя: “Смогу ли я играть с той же самоотдачей в течение годичного тура?”. Около месяца я привыкал и входил в нужный ритм, и сегодня для того, чтобы настроится и подготовится к туру, мне надо около двух недель. Невозможно сорваться с места и мгновенно окунуться в импровизацию. Я могу целый месяц репетировать сидя дома, но все равно это не идет ни в какое сравнение с живым концертом, когда играешь в свете софитов и переживаешь всю концертную нагрузку. С такой же интенсивностью как на концерте, репетировать просто нереально.

Как ты оцениваешь прошедшее турне ”Битва Титанов”?

Мне лично понравилось играть на гигантских стадионах. Это было мое первое масштабное турне [Clash of The Titans – совместное турне с Slayer и Anthrax по США – прим. Drumspeech.com], причем концерты на огромных стадионах. Мы адски отжигали. Я был так взволнован, словно на моих глазах осуществляется моя мечта, но вместе с тем мы к данному туру очень серьезно готовились. Тогда я понял, что прийти в известную группу это еще полдела. В турне нужно правильно питаться и высыпаться. И потом на гастролях не понимаешь, насколько быстро себя выматываешь. После выступления мне нужно какое-то время чтобы прийти в себя. Концерт сродни занятиям в тренажерном зале. Недели страдаю от боли, адски ломит шею и мускулы прежде чем путем упражнений не пройдет. Когда играю, чувствую себя в роли спринтера, весь концерт на полной скорости.

Ты всегда так мощно лупил по барабанам?

В принципе да. Мне нравится подход Бонэма. Играю тупыми концами палочек, потому что так больше атаки в звуке и проще “вваливать”. У меня немаленькие тарелки - крэш на 20” и райд 24”. Чем громче, тем лучше.

Одно время я играл на томах с однослойными пластиками, но потом перешел на двуслойные, они куда громче и отзывчивее. Барабаны для последней записи были стандартных размеров, без пауэр и концертных томов. Они хорошо прорезают стену гитар и лучше по тону, чем барабаны больших размеров, на которых ноты плохо читаются. Я с удовольствием самостоятельно настраивал свои барабаны, экспериментировал со всеми вариантами пластиков для нахождения золотой середины звука и долговечности.

Играл бы на Remo Ambassadors, но их хватает минут на пять, потом всё в мятинах. И по этой причине у меня стоят вечные Aquarian. Один пластик простоял весь тур и я даже просил техника не менять его, звучал он просто убийственно!

На бас-барабанах ты играешь так же мощно и с такой же атакой. Высокое положение ног не ограничивает скорость?

Педали у меня настроены очень туго, пружины затянуты максимально. Колотушки деревянные удобнее в управлении при “свободном качении”. Такой подход работает для меня, другие только удивляются как на таких жестких педалях можно играть.

Столь громкое исполнение оставляет место для динамики?

Толика динамики присутствует. На концертах не так слышно, но вот на новом альбоме партия хай-хэта то громче, то тише в зависимости от ситуации. По громкости музыка Megadeth практически не меняется, но временами мы используем этот приём, как, например, в песне “Foreclosure of a Dream” с новой пластинки.

Можно ли сказать, что именно громкость барабанов с самого начала привлекла тебя?

Похоже, что так и было. Я вырос в совершенно иной обстановке, то есть все всегда было тихо и спокойно. Мой отец был джазовым музыкантом, и я рос в окружении джазовых барабанщиков. А еще отец слушал классику, следовательно, меня тянуло в противоположную сторону. Вот если бы батя был рокером, я увлекся бы джазом, или чем-нибудь ещё, потому что подростку бунтовать это самое то. Прикольно противостоять воле собственных родителей. Но я все равно роком бы увлекся.

Louie Bellson ежегодно получал от Slingerland по парочке новых ударных установок, и одну дал мне. Это была моя первая установка с двумя бас-барабанами, причем сохранилась она у меня до сих пор. Steve Gadd заезжал к нам в гости и именно он посоветовал мне прорезать дырку на внешнем пластинке бас-барабана и положил внутрь подушку.

Знал ли ты тогда, что общаешься с легендарными барабанщиками?

Какое там. Даже и не подозревал. Это были просто парни зашедшие в гости. Мой отец был тенор-саксофонист в бэндах Беллсона и Бадди Рича. Ко всему прочему он выпустил 5-6 альбомов, на которых играли Shelly и Nick, а еще с ним играл другой просто обалденный джазовый музыкант по имени John Dense. Все они играли мастерски и превосходной техникой. Может в один прекрасный день я буду играть джаз с отцом, но пока что меня тянет в сторону прогрессив и фьюжн-музыки.

Рок-сцена Лос-Анджелеса оказала на тебя влияние?

Я родился в немецком Мюнхене и лет в пять переехал с родителями в Штаты. Потом увлекся музыкой таких групп, как Rush и Zeppelin, первыми пластинками Scorpions и Van Halen, и всё это было еще до формирования местной рок-сцены. Творчество названных мною команд сформировало мои музыкальные вкусы, поэтому и играть я начал примерно в том же стиле. Мой стиль это нечто среднее между John Bonham и Neil Peart. Я брал пару уроков у Joe Porcaro, Chuck Flores и Nick Ceroli. Надо признаться, что относился к занятиям спустя рукава; никогда не повторял упражнения, которые они мне показывали. Занимался 5-10 минут, а потом говорил: ”Ой, всё, достаточно”, после чего одевал наушники и играл под записи Rush или Zeppelin.

Я знаю наизусть партии ударных всех песен Rush и Zeppelin, нота в ноту. Другие барабанщики просят показать им ту или иную фишку из альбома “Hemisphere” (шестой студийный альбом Rush 1978-го года – прим. Drumspeech.com), или партии с другого альбома, и я легко это сделаю. Так я и учился играть. Когда играешь под чужие записи, учишься чувству времени и фразировке. Многие начинающие этого не понимают, я же советую им играть под записи, только так можно проникнуться атмосферой песни. Вы играете вместе с теми, кто объективно играет лучше вас и делаете это правильно.

Когда же ты начал формировать, разрабатывать свой собственный стиль?

Когда пришел в Megadeth. Свой стиль у меня был и до этого, раньше, только вот не подворачивалось возможности выразить себя в оригинальной музыке. Я играл в одной группе с Kelly Rhoads, братом Randy Rhoad, гитариста Ozzy Osbourne. По сути, это была моя первая настоящая группа. Мы играли блюз-рок и выпустили пластинку Rhoads Into The Future на немецком лейбле Interchord Records. Не знаю, может сейчас та запись уже стала редкостью, но если найдете тот диск, от души посмеетесь!

Можно сказать, что Megadeth появились в твоей жизни в тот самый момент, когда ты не мог найти себе применение?

О, да. Я тогда работал на стройке – фундамент заливал, крыши крыл, кирпичи клал, цемент месил – тяжкий труд, который убивал не только меня, но и мои руки. Тогда я понял, что чтобы стать востребованным барабанщиком, мне нужно по-настоящему хорошо играть. Брался я и за сессионную работу, на моем счету парочка сессий, но мне не нравилась перспектива так и засохнуть где-нибудь в одной из студий. Хотелось выступать на публике и во всеуслышание заявить о себе, тогда в конечном итоге меня заметят и пригласят в группу. Что в конечном итоге и случилось. Скооперировался с Neal Schaffer, и он обо мне в Megadeth словечко замолвил.

Получается, что жизнь в Лос-Анджелесе в тот момент помогла тебе пробиться?

Окажись я где-то в другом городе, мне бы пришлось тяжелее. Вот смотрю я на многие группы, на многих музыкантов, как они все в Лос-Анджелес подтягиваются, рассчитывают тут прорваться, и могу пожелать им только одного – удачи. Чтобы куда-то пробиться, нужна мотивация и желание преуспеть. Кто-то считает, что главное удача, и только потом талант, но я другого мнения. Нужно уметь воспользоваться шансом и поставить себя в положение потенциального счастливчика. Никто счастливчиком в этой жизни не рождается. Все что происходит, происходит с вашего собственного участия. Именно вы сделали это возможным. Вот когда вы в лотерею выигрываете, да, это удача, но вместе с тем вы же сами выбираете цифры и ставите их на кон. Кто-то скажет, получить работу в Megadeth значит поймать свою удачу за хвост, но те, кто такое болтает, они не знают, что я около года был барабанным техником Chuck Behler. У кого хватит терпения надеятся так долго?

Вы спрашивали, насколько удачно в моей жизни появилась группа Megadeth, и если говорить о моем настрое в то время, то группа эта появилась для меня очень вовремя. Меня просто подмывало сесть за барабаны Megadeth и отжечь. В то время у меня была низкая самооценка, и я очень переживал что работаю барабанным техником. Я ни в коем случае не умоляю достоинств технического персонала, но поймите меня правильно, я барабанщик, а не техник, и мне хотелось играть. Я приезжаю на концертную площадку рано утром, устанавливаю чужие барабаны и играю на них несколько часов, потом меняю пластики, чтобы барабанщик не заметил, что кто-то уже успел их испортить.

Дома, мои друзья барабанщики смеялись и говорили, что черта лысого я получу место барабанщика в Megadeth. Но я не сдавался и всем говорил, что мое место в группе. Сегодня те же неверующие поражаются моей настойчивости.

Так как же в конечном итоге ты получил это место?

Пока был техником, помалкивал в тряпочку, но потом начал давить на ребят, чтобы взяли меня в группу. Достал я их конкретно, в конечном итоге тур закончился и я сказал им, что всё, я сваливаю – либо берёте меня в группу, либо больше никогда в жизни не увидите – мне ответили что-то типа: “Ну, приятно было познакомиться, удачи”. Я свалил, а месяца через три звонок от Mustaine, по окончании тура, и вопрос, готов ли я прийти в группу. Я ответил: ”Старина, ну, ты даешь, я же для этого на свет уродился”.

Почему было решено заменить Чака?

У него возникли личные проблемы – наркоманить начал, и все такое прочее, что меня не касается, так как не моё дело. Надо сказать, что в то время Megadeth и все их окружение постоянно темнили, было сложно найти общий язык, ведь наркоманом я не был. Но знаете, я тогда чуть было не решил наркоманом заделаться, то есть начать принимать всю эту гадость, на пару с ребятами, только чтобы быть с ними в этой теме на равных. Порою возникает чувство, что надо перестать быть нормальным – вразрез с собственными убеждениями, в противном случае, останешься за бортом.

Короткое время я баловался таким вещами как героин и кокаин, алкоголь и трава – полный набор. Как-то раз я зарядил дорожку героина предназначенную на троих, и меня страхом накрыло. В разнос пошел, весь следующий день тошнило. И тогда я сразу понял, что такая жизнь не для меня, и я начал от остальных парней отдаляться, сторонился. Я не смог бы, ну не смог бы ни в какую играть в столь нездоровой группе. Мой первый постулат – наркота под запретом, глухое табу. И остальные музыканты нашей группы вам тоже это подтвердят, потому что сейчас они в тотальной завязке. И вот теперь мы создаем лучшую музыку, на которую только способны, и действуем на более профессиональном уровне.

Я слышал, что все музыканты Megadeth начали посещать занятия по групповой терапии. С чего все началось?

Когда Mustaine и Ellefson очистились от наркотиков, они встретились с неким наставником, который стал что-то по типу их духовного гуру. Начались групповые встречи, и на этих встречах мы разбирали наши разногласия. Вот почему, в моем представлении, этот состав Megadeth не развалился. Залог стабильности – это возможность общаться друг с другом и говорить друг другу, что кого и почему выбешивает. Если у меня возникает какая-то “терка” с Дейвом, я могу запросто подойти к нему в свободную минуту и поговорить. Если же в себе держать, неприязнь взаимная перерастёт в такую же взаимную ненависть, и группа накроется медным тазом. Эти групповые встречи для нас сродни открытому форуму, когда все личные амбиции остаются за дверью.

Давай сменим тему. Вот скажи мне, почему ты перешёл с Yamaha на Tama?

Одно время, недолго, Yamaha, как фирма-производитель меня всем устраивали, но вот незадача, они не захотели поднимать наши отношения на новый уровень, когда сами Megadeth свою планку подняли. Они не желали меня рекламировать, никаких рекламных плакатов с моим именем. Возможно, Megadeth не могут похвастаться огромными тиражами пластинок как другие артисты Yamaha, но работники столь уважаемой компании не понимали, сколько раз их логотип засветился на моих барабанах, когда мы играем по 300 концертов в год. У всех участников группы с рекламой все в порядке, плакаты для раскрутки их гитары и струн, а мне облом, ни черта. Полный ноль.

Мне нужно и о собственном будущем подумать и не мог ждать еще год, когда они там почешутся. Да, меня могут считать крутым барабанщиком Megadeth, но по сути, что обо мне для рядового слушателя известно? Живет на свете некий Nick, такой весь волосатый, любитель из-за своих барабанов выскочить как зверюга, да палочки в толпу покидать (смеется). В итоге пошел в офис Tama и похвалил их барабаны, сказал, что в доказательство крутости мне демонстрировать ничего не нужно. Мне были нужны конкретные барабаны, и я нашел общий язык с Joe Hibbs, который на Tama отвечает за работу с музыкантами. Надеюсь, что ребята из Yamaha на меня не в обиде, но они поймут свою неправоту, когда в этом году мы всех под чистую уделаем.

Вот смотришь на тебя на концерте, и понимаешь, что ты от игры прям млеешь, кайф ловишь. Тебе концерты больше нравятся, чем работа в студии?

Выступление перед публикой, это истинная награда. Люблю смотреть прямо в глаза подросткам из первого ряда, рожи им корчить, да палочкой своей тыкать, так, чисто, чтобы подзадорить. Кстати говоря, совсем недавно операцию пережил, глаза лечил, ведь у меня зрение как у крота. После операции на глазах, на первом концерте я наконец-то лица в аудитории начал различать, что-то реально видеть. Все прошлое турне, я фактически был слепой – даже жесты Мастейна на сцене не видел! Но операция помогла зрение поправить, но только частично. Последний концерт для меня стал праздником, пацанов в зале впервые заметил, родных поклонников. Они кричали, душу радовали. Но теперь в связи с этим дополнительная проблемка появилась, боюсь, что ошибки в игре начну делать, отвлекаясь на просмотр бурной реакции из зала!

Перевод - Дмитрий Doomwatcher Бравый 10.06.16